Стихи и прочие тексты

15 декабря (воскресенье) в 18.00, в Центре Современной литературы и книги на Васильевском (ЦСЛК), набережная Макарова, д.10. состоится вечер киевского поэта Александра Кабанова "ВОЛХВЫ В ПЛАНЕТАРИИ": стихи из новой книги. Вход свободный.

* * * *
Был четверг от слова «четвертовать» :
а я спрятал шахматы под кровать -
всех своих четырех коней,
получилось еще больней.

Вот испили кони баюн-земли,
повалились в клетчатую траву,
только слуги царские их нашли,
и теперь - разорванный я живу.

Но, когда приходят погром-резня,
ты - сшиваешь, склеиваешь меня,
в страшной спешке, с жуткого бодуна,
впереди - народ, позади - страна.

Впереди народ - ядовитый злак,
у меня из горла торчит кулак,
я в подкову согнут, растянут в жгут,
ты смеешься: и наши враги бегут.

14.10.2013

ИВАСИ

В магазинах закончились дети -
значит, можно домой - на такси,
и плывет по вечерней газете
ясноглазая сельдь Иваси.

Громыхает все реже и кстати:
ливень держит себя на весу,
будто это - залетные тати
раскатали по бревнам грозу.

Надеваю пижамку, носочки,
вытираю каскады слюней,
Иваси, как царевна из бочки,
ну а я, как царевич - при ней.

14.10.2013

Большая подборка текстов на "Свободной прессе". Спасибо Захару Прилепину и Сергею Шаргунову.
http://svpressa.ru/blogs/article/74964/

* * * *
Между крестиков и ноликов,
там, где церковь и погост:
дети режут белых кроликов
и не верят в холокост.

Сверху – вид обворожительный,
пахнет липовой ольхой,
это - резус положительный,
а когда-то был - плохой.

Жизнь катается на роликах
вдоль кладбищенских оград,
загустел от черных кроликов
бывший город Ленинград.

Спят поребрики, порожики,
вышел месяц без костей:
покупай, товарищ, ножики -
тренируй своих детей.

* * * *
Если бы я любил свое тело,
черное тело, украшенное резьбой,
и мне бы шептали Андерсон и Памела:
«Саша, Саша, что ты сделал с собой?»

На плечах – подорожник,
под сердцем – взошла омела,
не смолкаем вереск в подмышечных сорняках,
ох, если бы я любил свое тело,
кто бы носил его на руках-руках?

Кто погрузил бы его в ковчег Арарата,
тело извилистое, с накипью снов,
как змеевик самогонного аппарата
или основа основа основ основ.

* * * *

Я принимаю плацебо молитвы,
рабиндранатовый привкус кагора,
вот и грибные посыпались бритвы -
ищут, недавно открытое, горло.

Я выезжаю в седане двухдверном
и с откидным получается верхом,
располагая характером скверным,
что и понятно по нынешним меркам.

Нам напевают пернатые тушки
кавер шансона из Зиты и Гиты,
и безопасности злые подушки -
перьями ангелов плотно набиты.

Пальчики пахнут Сикстинской капеллой,
свежим порезом, судьбою заразной:
в белой машине, воистину белой,
неотличимой от черной и красной.

от украинского журнала "Публичные люди":
Кого, по вашему мнению, можно назвать человеком года в области литературы?
http://www.pl.com.ua/?pid=35&voteid=443

ЛАСКАТЕЛЬНОЕ

…мечетушка
Игорь Караулов

Жили-были в Расейской штатушке,
в чистом тереме, в казематушке:
две сестры – язычком остры,
лесбиянушки свет мохнатушки.

Как любили они друг друженьку,
как просились они наруженьку,
дал им Боженька дивные имена:
Жизнь и Сказка, а смерть – одна,

да одно в сенях оконце овальное -
помещение глухое, подвальное:
потолок такой – не отыщешь дна,
а вокруг – Москва,
                       вся насквозь видна:

и дворцы, и простые камушки…
…возвращаются мусульманушки -
из высокой своей мечетушки,
в черно-белое разодетушки.

…в синагогушку, поскореюшки -
тротуар бороздят евреюшки:
потому, что опять - шабатушка,
и Москва им – родная матушка.

Люблино обнимает Митино -
русских видимо и невидимо,
дал им Боженька чудные времена,
а вот слов ласкательных – нихрена,

и блестя оружейной смазкой -
вновь сливаются Жизнь со Сказкой,
потому что любовь – одна.

* * * *

Чтоб не свернулся в трубочку прибой -
его прижали по краям холмами,
и доски для виндсерфинга несут
перед собой, как древние скрижали.

Отряхивая водорослей прах,
не объясняй лингвистке из Можайска:
о чем щебечет Боженька в кустах -
плодись и размножайся.

Отведай виноградный эликсир,
который в здешних сумерках бухают,
и выбирай: «Рамштайн» или Шекспир -
сегодня отдыхают.

Еще бредет по набережной тролль
в турецких шортах, с черным ноутбуком,
уже введен санэпидемконтроль -
над солнцем и над звуком.

Не потому, что этот мир жесток
под небом из бесплатного вайфая:
Господь поет, как птица свой шесток -
людей не покидая.

* * * *

Рука рукколу моет и покупает купаты,
щупает барышень, барышни - жестковаты,
перебирает кнопки на кукурузных початках -
пальцами без отпечатков,
пальцами в опечатках,
закрывает черные крышки на унитазах,
и смывает небо в алмазах, небо в алмазах.

Раньше - она принимала образ десницы:
вместо ногтей - глаза и накладные ресницы,
ночью - рука влетала в форточки к диссидентам,
склеивала им ноздри «Суперцементом».
Здравствуй, рука Москвы, туалетное ассорти,
и запинаясь, звучал Вертинский, звучал Верти…

Чья же она теперь, в помощь глухонемому,
кто ей целует пальцы и провожает к дому,
другом индейцев была, верной рукою-кою
выхватила меня и уложила в кою.
Кто же ей крестится нынче,
а после - гоняет шкурку,
выключив свет, еще листает «Литературку»?